6 добрых способов избавления от стыда по поводу своего диагноза
Стигматизация становится своеобразным клеймом: "ты – другой, и, значит, неправильный!"
"Доброта в нас самих - это мёд, в котором вязнет острое жало недоброжелательности других"
– Уолтер Сэвидж Лэндор
Когда-то в прошлом психические заболевания рассматривались как слабость, и такая точка зрения была распространена очень широко. Человеку с подобным расстройством просто нужно "мыслить здраво" или "выбросить из головы все эти идеи", или "укрепить моральный дух" - вот и всё!
Я не отрицаю важность твёрдого стоицизма, но во всём нужен баланс. Никто не выбирает для себя психическое заболевание.
Стигма состоит из двух элементов. Во-первых, она предполагает, что этот человек на фундаментальном уровне отличается от вас или от меня. И следствием такого отношения могут стать неоднозначные модели поведения - от избегания "заклеймённого", до активного принижения и дискриминации. Во-вторых, стигма подразумевает то, что в каком-то смысле этот человек сам виноват в своих проблемах. Он – другой, и из-за этих отличий неправильный!
Одно то, что мы сейчас обсуждаем стигматизацию, демонстрирует прогресс, которого мы достигли в этом отношении.
И всё же, когда я работал с клиентом по имени Иван, я ясно видел, что стигма, которой он сам себя заклеймил, как будто связывала его по рукам и ногам путами ненависти к самому себе.
Собственный враг и хулитель
Само-стигматизация происходит, когда человек впитывает отношение общества и как будто вступает в сговор с этими мнениями и установками, превращаясь в "жертву". К примеру, мальчик, который проглатывает установки вида "все мужчины слабые", может во взрослом возрасте считать себя слабым просто потому, что он – мужчина.
Иван говорил мне о том, что обычно он "нормальный здравомыслящий человек". Он чувствовал себя "глупым" из-за того, что он ушёл с работы из-за депрессии. Он гадал, что же о нём говорили коллеги, и никак не мог забыть о том, как его коллега Борис однажды рассказывал о каком-то своём знакомом, который "окончательно свихнулся" после развода.
Но разве люди, переживающие психический кризис, всё ещё подвергаются стигматизации – даже сейчас, в наши дни?
Мир, любовь и понимание?
Мы как будто живём в эру открытости, когда мы можем позволить себе обсуждать психическое здоровье и психические проблемы. Знаменитости делятся своими историями тревожности, зависимости и депрессии. В целом люди понимают, когда кто-то берёт отпуск или больничный "из-за стресса". Многие люди открыто говорят о своей борьбе и своих проблемах.
Мы как будто сбросили оковы различных табу, касающихся психического здоровья. И всё же…
Кое-что может измениться к худшему.
Недавняя волна роста стигматизации
В сравнении с тем, что было полвека назад, на сегодняшний день в нашем обществе больше понимания и принятия психических заболеваний и расстройств. Но, как это ни прискорбно, склонность к принятию психических проблем как будто начинает ослабевать.
Недавнее исследование выявило тревожный рост некоторых показателей стигматизации психических заболеваний – впервые за десять лет было отмечено их повышение.
Опрос, в котором приняли участие 1 600 респондентов из Англии, показал сдвиг в отношении к таким расстройствам: теперь гораздо меньше людей верили в возможность полного излечения психических заболеваний. В 2023 году такой точки зрения придерживались всего 59 % опрошенных, тогда как в 2019 году о ней заявили 67 % респондентов.
Это наводит меня на мысль о том, что люди рассматривают психическое заболевание не как временное состояние, через которое человек "проходит", а скорее как непреодолимый дефект, отличающий такого человека от "нормальных" людей.
Еще одним тревожным сигналом стало число респондентов, согласных жить с человеком, страдающим от психического заболевания – таких было всего 55 % (гораздо меньше 69 % в 2019 году). Соавтор исследования, профессор Клэр Хендерсон предположила, что такая перемена может быть обусловлена пандемией и экономическими трудностями, которые ограничили доступ к помощи и заботе и усложнили процесс выздоровления.
В каких-то отношениях прогресс продолжается – здесь стоит отметить большее принятие родственников и супругов с депрессией, большую готовность взаимодействовать с людьми, страдающими от депрессии и шизофрении, снижение степени их дискриминации на рабочем месте. Но доктор Сара Хьюс, генеральный директор благотворительного фонда заботы о психическом здоровье "Mind", предупреждает о том, что общее повышение уровня стигматизации является красным флагом и явным предупреждением: если мы не будем осторожны, наша культура может откатиться обратно к непониманию и непринятию людей, которые проходят через эмоциональные и психические страдания.
Конечно же, как принятие, так и стигматизацию можно предсказать, обратив внимание на способ рассмотрения психических проблем – на определённую манеру их восприятия. Но какое отношение к психическим страданиям снижает вероятность стигматизации? Ответ на этот вопрос может вас удивить.
Болеет или проходит через трудные времена?
Некоторые люди полагают, что степень стигматизации уменьшается, когда мы используем метафору заболевания или расстройства. И в каком-то смысле переживание депрессии, сильнейшей тревоги, мании или психоза действительно напоминает болезнь. Но модель психического заболевания может завести нас слишком далеко, только усиливая стигматизацию.
В ходе исследования, проведенного в Обернском университете в Алабаме, испытуемые, которые верили в то, что психические проблемы их партнера по простому обучающему заданию стали следствием каких-то переживаний в детстве, проявляли куда больше понимания по сравнения с теми, кто верил в то, что психическое заболевание их партнёра обусловлено нарушенной биохимией.
Испытуемые проявляли больше жестокости и "награждали" партнёра (который на самом деле был подсадным сообщником исследователей) более мощными электрическими разрядами, когда он говорил, что у него неправильно работает химия мозга.
Восприятие вида "это просто болезнь – такая же, как и любая другая", как будто не способствует большему пониманию со стороны окружающих. Если мы считаем, что этот человек "запрограммирован по-другому" - и потому не такой, как мы, - или думаем, что химические процессы в его мозге идут не так, на самом деле мы начинаем обращаться с ним ещё хуже.
И как же мы можем помочь клиенту, страдающему от стигматизации?
Шаг первый: просвещайте клиента и нормализуйте происходящее
Я помог Ивану осознать то, что психические проблемы и расстройства распространены достаточно широко, и обычно они хорошо поддаются лечению. И он не застрял в ловушке "болезни", а скорее выдаёт реакцию на трудный период жизни.
Я сказал ему: "Иногда мы все бываем подавлены и переходим в режим перегрузки, потому что нам кажется, что это слишком. На самом деле в этом нет ничего постыдного". Иван увлекался автомобилями, и поэтому я спросил его, что случится, если он будет постоянно эксплуатировать автомобиль, никогда не заливая бак в бензин и не доливая масло в двигатель.
"Конечно же, он никуда не поедет – очевидно же!".
"Всё так" - сказал я, - "но это не говорит о том, что машина "странная" или "безумная". И даже о том, что она неисправна. Она ведёт себя именно так, как и должна себя вести, когда не получает того, что ей нужно".
Потом мы исследовали базовые эмоциональные потребности Ивана, которые он начал называть своим "маслом и топливом".
Также мы разобрались с его страхом перед стигматизацией, насмешками и презрением. Я вспомнил о Борисе, который однажды рассказывал о ком-то, кто "окончательно свихнулся", и предположил, что это не означает того, что все остальные придерживаются такой же точки зрения. На самом деле многие люди – возможно, большинство – знают кого-то, кто страдал от депрессии, тревожности или зависимости.
Я вслух размышлял о том, сильно ли его удивит реальный объём понимания и отзывчивости, который могут проявить другие люди, если он им доверится и даст им шанс. В конце концов, у него недавно умер отец, его жена серьёзно болела, и у него были разногласия с родным братом.
Нормализация помогла Ивану лучше понять, почему он впал в депрессию. Но я также хотел сформировать у него самосострадание и развить это качество.
Шаг второй: развивайте самосострадание
Я спросил Ивана, что он сам мог бы почувствовать и подумать, услышав о том, что коллега, который ему действительно нравится (у меня сложилось впечатление, что коллеги симпатизировали Ивану, и ему они тоже нравились), впал в депрессию и из-за этого был вынужден уйти с работы.
Он сказал, что его бы это расстроило.
"Вы бы посчитали его слабаком? Вы бы подумали, что он "окончательно свихнулся"?".
"Нет, я бы подумал, что он, должно быть, дошёл до критической точки. Было бы глупо винить его в чём-то, когда я за него волнуюсь!".
Я попросил его сказать мне то, что он мог бы сказать этому коллеге, и Иван предложил мне помощь и поддержку, подобрав добрые слова, исполненные понимания.
Затем я использовал гипноз для выполнения упражнения на самосострадание. В собственном сознании Иван уселся на стул напротив самого себя и напомнил себе о своих сильных сторонах и имеющихся ресурсах.
Я рассказал ему о мышлении по принципу "всё или ничего" - которое также известно как "мышление заголовками" - и о том, как различать эти модели в самом себе (так, чтобы он мог вовремя трансформировать самокритичные мысли). Он начал проявлять больше доброты по отношению к себе.
Мы можем напомнить клиентам о том, что психическое заболевание или расстройство не снижает их самоценность и не обязательно ограничивает их потенциал. Формирование и развитие самосострадания поможет им противостоять интернализации негативных стереотипов.
Но в ходе работы с клиентом, склонным к само-стигматизации, мы также можем исследовать возможность раскрытия информации.
Шаг третий: поощряйте выборочное раскрытие информации
Я спросил Ивана, как он относится к возможности рассказать близким или друзьям о том, что ему приходится бороться с депрессией. Мы можем поощрить клиента раскрывать информацию подконтрольно, самостоятельно решая, когда и кому открывать свой диагноз.
Мы обсудили плюсы и минусы раскрытия информации в разных ситуациях, разным людям. Такой анализ может снизить степень уязвимости, позволяя клиенту самому выбрать среду, в которой он с большей долей вероятности встретит понимание и поддержку.
Эта идея пришлась Ивану по душе – он даже начал думать, что он должен рассказать об этом всём своим знакомым или даже всем, кого он встречал в своей жизни.
Шаг четвертый: ставьте под сомнения убеждения клиента и пересматривайте их в ходе рефрейминга
В ходе совместной работы мы с Иваном идентифицировали его предположения и ключевые убеждения по поводу психических заболеваний и расстройств – в частности, по поводу депрессии. Я использовал Сократовские вопросы, метафору и даже юмор для того чтобы провести рефрейминг самых негативных и безнадёжных убеждений по поводу депрессии, закрепившихся в сознании Ивана.
Мы использовали когнитивно-поведенческие техники для исследования мыслей по поводу стигматизации. К примеру, "другие люди думают, что я – слабак" - именно так выразился Иван. Я мягко и ненавязчиво предположил, что "поиск помощи демонстрирует силу".
Итак, рефрейминг помогает снизить степень воздействия общественной стигматизации на представления о самом себе.
Но каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребёнок существует внутри системы, состоящей из других людей – так что я хотел удостовериться в том, что Иван тянется к таким людям, которые хорошо на него влияют, и проводит время именно с такими людьми.
Шаг пятый: поощряйте укрепление связей с сообществами, дающими поддержку
Несмотря на то, что Иван жил вместе с женой, они проводили много времени порознь, находясь в одном доме. Можно сказать, что Иван страдал от некоторой изоляции.
Мы не только исследовали способы укрепления этих отношений, но и выяснили, как именно Иван мог бы восстановить связи с людьми, которые его не осуждали и не выносили каких-то суждений.
Нам всем необходимо ощущение принадлежности, но с тех пор, как Иван ушёл с работы из-за депрессии, у него появилась острая нехватка этого чувства. Он снова начал посещать местный футбольный клуб, и постепенно, мало-помалу он стал всё больше общаться с людьми и вовлекаться в социальную жизнь. Он обнаружил, что над ним никто не смеялся, его никто не осуждал и не говорил о нём плохо – и это стало для него настоящим сюрпризом.
Общество людей, переживающих такие же трудности, часто даёт ощущение признания и понимания – создавая альтернативу суждениям, с которыми человек мог бы столкнуться в других местах. Вы можете предложить клиенту, склонному к само-стигматизации, присоединиться к группе поддержки или вступить в специализированное онлайн-сообщество, интересующееся проблемами психического здоровья.
И, наконец, мы можем помочь клиенту осознать то, что его диагноз не является его истинной сущностью или ключевой идентичностью.
Шаг шестой: сконцентрируйтесь на сильных сторонах клиента и его идентичности, выходящей за рамки болезни
Диагноз может ощущаться как клеймо, которое никогда не сойдет и будет вечно определять, кто вы, и что вы собой представляете. И, пока мы рассматриваем свой диагноз в такой манере, мы сами себя ограничиваем.
Иван никогда не говорил: "Я депрессивный", но некоторые клиенты описывают себя через ярлык – так что мы можем помочь им выйти за рамки этого ярлыка и преодолеть его влияние.
Мы хотим, чтобы клиент чувствовал себя цельной личностью, которая не определяется и не ограничивается диагнозом. И исследование сильных сторон клиента, его интересов и ценностей может стать важным шагом к достижению этой цели.
Напомните ему о том, что его болезнь представляет собой всего лишь часть его истинной сущности. Такое расширение представлений о себе помогает противодействовать влиянию стигмы – осознание своих уникальных качеств и сильных сторон становится прочным фундаментом, на котором строится амоценность.
Основная цель всех этих методик – придать клиенту сил и наделить его полномочиями, помогая ему развить сопротивляемость и устойчивость к внешним воздействиям, а также принять самого себя. Все это поможет ему уверенно двигаться вперед, невзирая на общественное суждение (реальное или воображаемое).
После одного из сеансов Иван сказал: "Слава Богу, я не депрессовал по поводу того, что я впал в депрессию". И я отлично понял, что он имеет в виду.